|  | Здоровье |  |
 | Самый удивительный рассказ, иллюстрирующий Золотое правило, я нашел в книге «Return from tomorrow» американского врача Джорджа Ричи, участвовавшего во второй мировой войне. Доктор Ричи был вместе с американскими войсками, освобождавшими нацистские концлагеря в Германии, где содержались жертвы холокоста и другие.
Ричи повествует, как в лагере неподалеку от Вуппер- талера он познакомился с одним из заключенных, который, должно быть, был там недавно, так как держался прямо, излучал здоровье, и глаза его светились. Так как он говорил на нескольких языках, то слыл официальным переводчиком, помогавшим американским солдатам разобраться с документами и отправить заключенных по домам. Ричи и его коллеги прозвали этого человека «Wild Bill Cody», уж больно он своими усами напоминал героев Дикого Запада. Этот человек был неутомим: после пятнадцати-шестнадцати часов работы он не выказывал никакой усталости, в то время как Ричи валился с ног.
Когда дошла очередь до документов Дикого Билла, Ричи был крайне изумлен: это человек жил в лагере с тысяча девятьсот тридцать девятого года.
Для медика той поры это казалось просто невозможным, что человек сохранил блестящее здоровье в таких и физически, и психологически тяжелых условиях.
Однако факт был налицо. Он жил в тех же бараках, полных паразитов, ел ту же отвратительную пищу, которая превратила других заключенных в человеческие лоскуты. А этот человек продолжал излучать энергию и жизнерадостность. Более того, он был единственным человеком во всем лагере, где царила напряженность в отношениях между представителями разных национальностей, а не только с немцами, единственный, с которым ладили все.
Однажды за чаем, когда Ричи заговорил о том, что бывшим заключенным крайне тяжело будет простить нацистских палачей, Дикий Билл рассказал свою удивительную историю.
Он был адвокатом в Варшаве и жил с женой и пятерыми детьми в еврейском гетто. Однажды немецкие солдаты пришли в их квартал, выстроили всех вдоль стены (кроме адвоката, который говорил по-немецки) и хладнокровно расстреляли всех из пулемета. «В тот момент я должен был решить, — рассказывал он, — буду ли я ненавидеть солдат, которые сделали это. В общем, решение было несложным. Я адвокат. В своей практике я слишком часто был свидетелем того, что ненависть может сделать с умом и телом человека. Ненависть только что убила шестерых самых дорогих мне людей. В тот момент я решил, что проведу остаток своей жизни — будь она несколько часов или же долгие годы — в любви к каждому, кого повстречаю». |
|
|
