|  | Эго |  |
 | Чувства были настолько обострены, что казалось, будто мозг вот вот взорвется от перенапряжения. Пережитые за день сильнейшие эмоции обессилили меня. «Мне нужно отдохнуть», – сказал я, направляясь в гостевую спальню. Я лег на кровать, пораженный глубиной восприятия действительности. Голова была удивительно ясной. Бо́льшую часть взрослой жизни я готовил сознание к чему то подобному, и вот долгожданный момент наступил. А потом я совершил огромную ошибку – возомнил себя гением.
«Теперь нет сомнений в том, что я волшебник!» – сказал я себе, преисполнившись гордости. Но как только я произнес эти слова, необыкновенная просветленность сознания внезапно исчезла, и оно вернулось в свое привычное состояние. Я обомлел. Я почувствовал себя маленьким мальчиком, который с ужасом наблюдает за тем, как шарик мороженого скатывается с вафельного рожка и падает на землю. Высокомерие никогда до добра не доводит, особенно в космической игре. Я поднялся с кровати и пошел искать Энни, чтобы рассказать ей о случившемся. Она так смеялась, что чуть не упала со стула. |
|  | Гордость, которая злонамеренно приписывает всю добродетель, все заслуги и достоинства нашему преходящему, внешнему «я», не может существовать там, где человек не способен думать о своём «я», живущем обособленно от Бога.
Может ли чем-то гордиться человек, который не сознаёт и не понимает сам себя, не думает о самораскрытии? Фактически сам он исчез, ибо Бог теперь — источник, действующая сила и предел всех его действий, а его созерцание по сути своей — чистая и вечная радость о Боге и в Боге, нескончаемое ликующее переживание той истины, что Тот, Кто совершен, совершен бесконечно, что Он — само Совершенство.
Человек, настигнутый и спасённый этой радостью, не может гордиться. Разве говорят: «Я горжусь тем, что воздух свеж, море прозрачно, горы высоки, лежащий на них снег чист, а ветер поднимает с вершин снежную пыль»? |
|
|
